Бывают дни, когда я начинаю сходить с ума. Нет, даже не так. Я признаю тот факт, что я попросту сумасшедшая: у меня странные музыкальные вкусы, я питаю слабость к запутанным эпопеям, и смотрю фильмы, которые всем кажется до безобразия скучными. Еще я люблю вишни, и горький шоколад. Я пью чай и кофе без сахара, и просто жить не могу без молока. Каждый вечер, я тащу к себе в комнату своего неподъемного кота, который отчаянно при этом упирается, а потом, когда он, смирившись, соглашается посидеть со мной, гоню его взашей. Еще я меломанка, и у меня практически постоянно включена музыка. И я люблю учиться — да-да, как ни странно, но даже те предметы, которые я просто терпеть не могу, я учу, кажется, с даже еще большим рвением, чем самые любимые уроки. И у меня сносит крышу от запаха лаванды. Это ведь сильнейший антидеприсант. Так вот, стоит мне только уловить этот запах, как я начинаю хохотать без причины, а потом не могу уснуть всю ночь. А еще я обожаю ветер. Особенно когда он путается в волосах и плевать мне, что он ерошит волосы, которые я укладывала целых полчаса, для меня это сущий пустяк, по сравнению с тем удовольствием, которое я тогда получаю. Я питаю слабость к полям. Ну, знаете, те поля, на которых можно найти небольшой клубничник, и застрять там, пока тебя не начнет тошнить от этих соблазнительно спелых, но местами однобоких ягод. Ко всему прочему, я схожу с ума по средневековью, дворовым интрижкам, сплетням, что вертятся при дворе, и совершенно искренне считаю, что я родилась не в своем времени. А еще я люблю ромашки, васильки и незабудки. Да и многие другие полевые цветы, на мой взгляд, они куда привлекательнее, чем вычурные розы, нарцисы и крокусы, которыми кишат цветочные оранжереи города. 
Но это все ерунда, по сравнению с теми вечерами, когда я чувствую себя одинадцатилетней девочкой, и смотрю в небо, ожидая, что там, на фоне синего ночного бархата с бриллиантовой россыпью звезд, промелькнет сова, с письмом в клюве. Или лезу в шкаф, и озаряюсь печальной улыбкой безысходности, от того что руки упираются в стенку шкафа, а не царапаются об еловые иглы. 
И от этого, становится, чуточку грустно.